Имена изменены.Она стояла на остановке, под моросящим мелким, тревожно-промозглым дождём, и курила - короткими, жадными вдохами-выдохами, не затягиваясь. На вид ей было около 16 лет. Она куталась в клетчатую чёрно-белую водолазку, натягивая рукава серого, надетого под неё свитера так, что они торчали на добрых десять сантиметров. Дождь мерно лизал полукруглый навес, и стоящие под ним люди отступали подальше, если мимо проносились машины - чтобы не угодить под водопад из-под колёс. А она стояла одна, у самого края тротуара, без зонтика. И курила, курила, курила...
Докурив одну, она взяла вторую, потом - третью. Словно не могла насытиться. Отчаянно не могла.
Когда, чуть отдышавшись, она потянулась за четвёртой, в зажигалке кончился газ. Нахмурившись, она рассерженно защёлкала колёсиком, но безрезультатно.
Помедлив, я подошёл к ней и протянул свою. Её не хватило даже на слова благодарности - только на кивок. Торопливо прикурив, оно снова затянулась, но уже медленнее, успокаиваясь. Дождь тщетно бился в мой широкий чёрный зонт: ему было не достать до нас. Скурив до середины, она вытащила из пачки новую сигарету, протянув её мне. Я отрицательно мотнул головой и сказал как можно мягче:
- Не курю.
читать дальшеВ её тёмно-серых глазах читалось недоумение. В общем-то, она была вся серая - маленькая, промокшая взъерошенная мышка, ищущая спасения в сигаретах. Рассеянно хмыкнув, она затеребила пачку в руках. А я стоял и думал... Я хотел сказать ей многое - что такими темпами она не дотянет и до сорока, а, дотянув, свалится с подкошенным здоровьем. Но я знал, что мои слова бесполезны.
Мы все верим только себе, даже если человек искреннен. И проверяем на себе же - каждый.
Она, как и многие её сверстники, только отмахнётся: до сорока? Так до этого ещё ого-го сколько лет, и все они ещё раз двадцать успеют бросить и начать заново. Но если бы всё было так просто...
Я хотел бы рассказать ей о непрожитых жизнях, о скомканных судьбах, об опалённых дымом лёгких... Но вместо этого спросил только:
- Зачем так много?
- В школе не разрешают перекуры на переменах, вот и... - хрипло ответила она, стряхивая пепел на мокрый, чёрный от воды асфальт.
Я промолчал. Узаконенный правительством наркотик. Мина замедленного действия. Яд. Но кого это волнует? Когда подобное - куда ни глянь, всюду. Курят все. Не курят - лишь некоторые. А молодёжь подражает большинству, и не верит словам взрослых.
Шуршание шин отвлекло от раздумий; боковым зрением я увидел подъезжающий автобус. Мой автобус.
- Ладно. Удачи, - бросил я, подхватил рюкзак и запрыгнул в салон, оставив её под широким чёрным зонтом.
Я увидел её снова спустя четыре года, в репортаже новостей, посвящённому проблеме подросткового курения и его жертвам. Сейчас правительство ввело запрет на продажу алкоголя и табака несовершеннолетним. Но вот где он был лет пять, восемь назад?
Она проходила курс лечения в онкологической клинике. Несмотря на её крайне неважный вид - последствия химиотерапии не заставили себя ждать - я узнал её. Как и её имя.
Я узнал, где она лежит, и пришёл туда. На вопрос, кем я ей прихожусь, я ответил просто: "друг". И меня пропустили.
Она лежала на кровати - тонкая, как тростинка, и такая же высохшая. Иссушённая лекарствами и борьбой. Уставшая от всего.
Болезнь настигла её не в сорок лет, а в десять раз быстрее. Полгода лежания в больнице для неё протянулись как года. Простая русская девушка Лена, умирающая от рака дыхательных путей в свои неполные девятнадцать лет.
Она не спала, лежала и смотрела сквозь меня на ровно-белые стены, идеальные в своей болезненной белизне. Не узнала.
- Привет, - шепнул я, подходя ближе.
Она моргнула, поворачивая голову на голос. Искусанные губы растянулись в едва заметной улыбке.
- Привет...
Я присел рядом с кроватью. Говорить не хотелось - только ободряюще молчать и гладить по волосам. Но поддержка нужна тем, для кого ещё есть надежда...
- Как тебя зовут? - наверное, ей было важно это знать - настолько она напряглась.
- Игорь. А тебя? - хотя я знал, но хотел услышать от неё.
- Лена.
- Лена. - повторил я вслух, заместо столько раз проговариваемого мысленно. - Лена.
- Хорошо, что ты пришёл, - продолжила она сипло.
- Ты знаешь, что я не могу остаться тут надолго.
Её хрупкая рука дрожала в моей горячей ладони. Ей снова было холодно.
- Я хотела попросить... - пальцы сжались чуть сильнее. - Ты... Возьми меня с собой?
Мы оба знаем - ей осталось совсем недолго. И я знаю, что могу - могу - взять себе частичку её боли.
Дать ей то, чего она больше всего желает, легко. Забрать с собой её жизнь - куда труднее. Но отказать, глядя в её запавшие глаза - ещё хуже. Кто я, чтобы лишать умирающего его последней надежды? Наоборот, я должен давать эту надежду.
- Договорились, - подмигивая, говорю я. - Тогда скажи, как будешь готова.
- И ты придёшь? - шепчет она, стискивая мою руку.
- Конечно. Ведь я всегда сдерживаю обещания.
- Хорошо, - она отпускает мою руку, и залезает под одеяло. Ей всё ещё холодно... - Тогда... жди.
... Тонкая ровная линия никак не вяжется с истеричным пиканьем приборов. Когда врачи вбегают в палату, она больше не прерывается взлётами и падениями. Она ровна настолько же, насколько отсутствует пульс. Медикам остаётся лишь константировать время смерти.
Её рука снова в моей ладони. Она улыбается, встряхивая волосами, и порывается бежать вперёд. Но, пока мы не зашли за край, я держу её за руку - уверенно и крепко.
- Почему ты не рассказал об этом раньше?
- О чём?
- Что ты ангел!
Я чуть поморщился. Не, отвергать себя бессмысленно, но я не люблю это слово. "Ангел". Нет. А вот "Сопровождающий" - да.
- А ты бы поверила? Не думаю.
Она сникает, но ненадолго.
- Ты прав... И... спасибо, что сдержал своё слово.
Вместо ответа я поднимаю её на руки и, оттолкнувшись, взмываю вверх. Она смеётся, и смотрит в небо на облака, и глаза у неё сейчас счастливые, а руки - тёплые. Наконец-то.
- Лети, - я подталкиваю её к свету. - Лети и будь счастлива.
Невидимая сила тянет её вверх, а я опускаюсь. Наши руки вот-вот разъединятся.
- Куда ты?
- У меня ещё есть дела... там. Но не бойся, - добавляю, увидев вспыхнувший в её глазах страх, - я вернусь.
Лена мотрит на меня внимательно и серьёзно, стискивая пальцами мои.
- Я подожду. Только... давай не очень долго, ладно?
- Ладно, - смеюсь я в ответ. - До встречи.
Но она не слышит - ведь она уже пути к Свету. За основу взят реальный случай. Мы знали эту девочку.
Я ничего и никому не советую. Это просто притча.